Посмотрел подряд несколько фильмов по сценариям Юрия Нагибина.
Короткометражка «Четвертый папа» 1968 года - страшное, слезное кино о безотцовщине. Маленький Антон Табаков играет несчастного ребенка, прилепляющегося к случайным мужчинам в поисках житейской опоры. Во многом, это кино - предтеча звягинцевской «Нелюбви».
«Жди меня, Анна» 1969 года - пара к фильму Германа «Двадцать дней без войны», третий фильм молодого, еще не ставшего ленкомовцем Олега Янковского. Любовь на войне. Две формы травмы, паники. Героиня узнает о гибели мужа, и это сталкивает ее в агонии, в кошмаре потери, прибивает к военному журналисту. Тут столько несчастья, боли. Краткий миг любви становится ярчайшим событием, скрашивающим жизнь многих. Рядом с парой - измученные трудом женщины тыла, которым хочется «погреться у чужого костра». Тут прекрасные оттепельные интонации: съемки города Горький с захватывающей высоты и барочная сцена, где маленький ребенок писает на маму, а она бесконечна счастлива, как Даная, на которую снизошел золотой дождь.
Прежде всего, меня очаровал подход Театра имени Вл. Маяковского к послеспектакльному просвещению зрителя. И в программке «Евгения Онегина», и на его электронной страничке можно найти объемный список литературы, а) которую читали герои пушкинского романа и б) которую можно прочесть об «Онегине» теперь. Такой круг чтения позволяет сориентироваться во времени и расширяет пространство зрительского любопытства, превращая поход в театр в целый проект по изучению культуры. Хотя в списке зияет отсутствие книг Валентина Непомнящего, а это чтение обязательное. Ну на то и список, что он субъективен.
Спектакль Егора Перегудова сделан так, чтобы, прежде всего, заинтересовать подростковую, молодежную аудиторию - герои лишены ложной многозначительности, ироничны, актеры тем более шутят над своими персонажами, это уж точно нескучная классика, которую надо чувствовать не только для необходимости сдавать экзамены. Поэтому четверка главных героев (сыгранная почти вчерашними выпускниками Щукинского училища и Школы-студии МХАТ) тут ведут себя как шаловливые, беспечные подростки, а не монументы отечественной словесности. И самой существенной трансформацией здесь оказывается невинная игра, шуточная перебранка, как на переменке. Детская игра подушками беременна катастрофой и переходит в дуэль и смерть.
В блоге для начинающих театральных критиков СТД РФ - новая публикация. Анастасия Равчеева пишет о балете «Буря» в Большом театре. Композитор – Юрий Красавин, хореограф-постановщик – Вячеслав Самодуров.
В цикле библиотеки имени Н.А. Некрасова «Забытые пьесы Художественного театра» студенты Школы-студии МХАТ (3 курс, мастерская Сергея Земцова и Игоря Золотовицкого), реж. Евгений Фридель, читают пьесу Александра Афиногенова «Страх», а я немного рассказываю о пьесе и спектакле 1931 года.
Известный факт: мировая премьера пьесы Николая Гоголя "Ревизора" (1836) стала актом государственной важности. Премьеру в Александринском театре посетил император Николай I с сыном, будущим Александром II. Не просто посетил, а дал важную и лестную оценку, удовлетворил немалые финансовые требования автора и еще одарил подарком.
Так вот филолог Василий Гиппиус предположил, что такое благоволение острокритическому, сатирическому произведению было выказано из-за того, что в случае с Грибоедовым и его "Горе от ума" (1824) цензурный запрет привел к обратному эффекту: пьесу прочло, услышало все общество.
И если это так, как пишет Гиппиус, это мудрое решение.
Рекомендую послушать семинар Сергея Юрского с Натальей Крымовой (1991, ГИТИС).
Здесь особенно ценно, что Юрский выступает как теоретик, лектор, учитель. Мало показывает, но говорит о жанре, о силе паузы, о действии, о создании атмосферы. Рассказывает о своих французских гастролях и театральном обустройстве Франции конца 1980х. Разговор идет на фоне сложнейших геополитических смещений, и это чувствуется. Сергей Юрский говорит о своих предчувствиях, как будет меняться традиция и театр. Разговор заканчивается рассказом Натальи Крымовой о только что вышедшем спектакле Сергея Женовача "Владимир III степени", Крымова волнуется по поводу будущего мастерской Фоменко и самого Женовача - боится, что это явление не заметят, время его сотрёт. Одним словом, диалог невероятного интеллектуального напряжения.
