О, эти встречи мимолетные
На гулких улицах столиц!
О, эти взоры безотчетные,
Беседа беглая ресниц!

На зыби яростной мгновенного
Мы двое – у одной черты;
Безмолвный крик желанья пленного:
“Ты кто, скажи?” Ответ: “Кто ты?”

И взором прошлое рассказано,
И брошен зов ей: “Будь моей!”
И вот она обетом связана…
Но миг прошел, и мы не с ней.

Далёко, там, в толпе, скользит она,
Уже с другим ее мечта…
Но разве страсть не вся испытана,
Не вся любовь пережита!

Валерий Брюсов

Я пью за здоровье не многих,
Не многих, но верных друзей,
Друзей неуклончиво строгих
В соблазнах изменчивых дней.

Я пью за здоровье далёких,
Далёких, но милых друзей,
Друзей, как и я, одиноких
Средь чуждых сердцам их людей.

В мой кубок с вином льются слёзы,
Но сладок и чист их поток;
Так, с алыми - чёрные розы
Вплелись в мой застольный венок.

Мой кубок за здравье не многих,
Не многих, но верных друзей,
Друзей неуклончиво строгих
В соблазнах изменчивых дней;

За здравье и ближних далёких,
Далёких, но сердцу родных,
И в память друзей одиноких,
Почивших в могилах немых.

 

Каплет дождик
на Карловы Вары.
Горько пахнут во тьме
тротуары.

То ли дождь,
лёгким ветром сносимый,
то ли волосы
глажу любимой?

В блеске молний,
таящих угрозу,
я сорвал
одиночества розу.

В этих молниях
сквозь деревья
ламп неоновых
блещут перья.

Плеск источников,
словно шорох
крыльев; струй
шелестящий ворох.

Город,
вслушиваясь в раскаты,
прячет голову
под аркады.

Дождик плещет
в Карловых Варах, -
словно песенку
на гитарах

для тебя исполняет,
для спящей.
Брось рассвет мне
в почтовый ящик.

МИРОСЛАВ  ФЛОРИАН

Перевод с чешского Александра Кушнера

Бекасова Людмила. Дождь. Карловы Вары.

Рыжий город, теплый вечер,
Солнце трогает за плечи,
Тихо шепчет листопад…
Я иду к тебе навстречу,
Я всю жизнь мечтал, что встречу,
Этот ясный синий взгляд.

Мы с тобой две половинки
Богом порванной картинки,
То ли в шутку – то ль со зла.
Но сошлись на миг тропинки,
И удача без запинки
Нас лицом к лицу свела.

Улыбнешься - я отвечу,
За мгновенье – и на вечность
Мы друг друга обрели...…
Мы с тобою шли навстречу,
Мы так ждали этой встречи…
Не узнали – и прошли.

ОЛЬГА  ГРОМЫКО

Минувшая жизнь, имперфект и аорист –
подумайте, что за дела!
Я вдаль проводил мою повесть, как поезд,
и повесть, как поезд, ушла.

Зелёный фонарик далёкой свободы
уже догорает – и вот
затеплился красный фонарик: субботы
и милых домашних забот.

Убрать со стола, заварить себе кофе –
и долго смотреть из окна
на двор в сентябре, на качели в покое,
на облако в виде слона.

И вдруг – отойти от окна: беспокоясь,
как с этого самого дня
невнятная совесть по имени Повесть
одна проживёт, без меня.

* * *

Морось дождя и фонарь полуночный.
Тонко деревья уходят во мрак.
Кажется, это же самое точно
Видел и Блок, но немного не так...

Мечутся ворохи хмари дождливой,
Крыльями режут тускнеющий свет,
Словно там призраки пляшут тоскливо...
Кто нам докажет, что призраков нет?

Если смотреть в этот конус пространства,
Чудится время двадцатых годов.
Венчик из света... Поэма "Двенадцать"...
На электронных - двенадцать часов.

Явственно чую в пространстве провалы,
Дом исчезает, не вижу мостка...
Если мир движется в мрак по спирали,
Он - в этот миг! - у того завитка,

Где совершались в России событья,
Что завели нас в кровавую тьму.
Тысячелетия рана раскрыта...
Вспять повернуть - не дано никому.

На берегу прощанье на бегу, Короткое навеки расставанье, Сулящее ещё двоим беду, В тоску и одиночество врастанье. - Прощай! - Прощай! - Я ухожу… - Иди…- И никого тревога не коснулась, Не грянул гром, планета не качнулась, Сердца всё так же тикали в груди. Творится что-то на земле с людьми, Когда не плачут люди от любви. Сергей Давыдов />

ГОРОДОК ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ...


Городок провинциальный,
Летняя жара,
На площадке танцевальной
Музыка с утра.

Рио-рита, рио-рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.

Ничего, что немцы в Польше,
Но сильна страна,
Через месяц - и не больше -
Кончится война.

Рио-рита, рио-рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.